Игумен Антоний (Логинов)

БОГООТКРОВЕННАЯ ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ПАРАДИГМА

Недавний выход в свет социальной концепции РПЦ явился неким стимулом для разработки дополняющей эту модель экономической церковной доктрины. При этом естественно возникает вопрос о хозяйственной парадигме, которая должна стать стержнем подобной доктрины. Одним из путей обнаружения подобной парадигмы может служить анализ и сопоставление различных принципов отношений к материальным ценностям на тех или иных исторических этапах православной Церкви. Анализ в данном случае предполагает последующий синтез, определяющий оптимальное хозяйственное устройство в жизни христиан. Таким способом вполне можно наметить умозрительную экономическую парадигму церковной инфраструктуры. На этом пути уже на сегодня существуют замечательные аналитические разработки, которые, казалось бы, почти вплотную подводят православную мысль к выводам о том, как надо правильно вести хозяйство членам Церкви.

Однако прежде чем обсуждать достоинства и недостатки каких-либо спекулятивных синтетических моделей христианского отношения к материальным ценностям необходимо ответить на два вопроса. Во-первых, не сможем ли мы найти в Священном Предании Церкви парадигму подобного отношения, указанную нам непосредственно самим Божественным Откровением? Во-вторых, если таковая уже имеется, то целесообразно ли и даже допустимо ли строить собственные рассудочные концепции в данной области?

Ответ на первый вопрос становится вполне очевидным, если мы откроем 6-ю главу Евангелия от Матфея. В словах Нагорной проповеди Иисуса Христа мы слышим не только краткую формулу отношения к вещественным благам «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33), но и её экспликацию (Мф. 6, 25-34). Очевидно, что первозданный человек, облечённый богоподобным достоинством, не был призван к решению проблемы собственного материального обустройства. Эта проблема обрушилась на него после грехопадения как один из модусов проклятия, тленности и «кожаных риз»: «Проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб» (Быт. 3, 17-19). В Эдеме же инфраструктура человеческой жизни функционировала в таком же органическом, автоматическом режиме в каком, до сих пор, слава Богу, осуществляются физиологические процессы нашего организма: дыхание, моргание, прожёвывание пищи, глотание слюны, биение сердца и прочие. Причём эти процессы представляют собой затрату определённых физических усилий, однако, к счастью, мы их не замечаем. Наши физиологические отправления не доставляют нам никаких хлопот потому, что здоровый человек, как правило, не фиксирует на них никакого внимания.

Нагорная проповедь Спасителя призывает нас вернуться в блаженное состояние свободы от всех забот о хлебе насущном, соответствующее высшему достоинству человека – достоинству бога по благодати, Это стало возможным благодаря воплощению Предвечного Слова и нашего Искупления, и ради этого Бог стал Человеком. Но для возвращения в такое богоподобное состояние от нас требуются усилия в соответствующем направлении: « Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12). От нас требуется оторвать свою устремлённость, свою заботу, иными словами, свою интенцию от вещей мира сего и направить её горе, к взысканию Царства Божиего. Поэтому, в соответствии со словами Христа, все вещи, касающиеся нашей жизни, делятся на две группы: взыскуемые и прилагаемые. И чем больше наше сознание будет устремлено к вещам взыскуемым, тем меньше мы будем нуждаться в вещах прилагаемых.

Конечно же, такой подход вовсе не призывает нас к крайностям бездействия. Нам вовсе не подобает впадать в хозяйственную и, тем более, в социальную апатию и пассивность. Христос не призывал людей к квиетизму и мессалианству, Он не учил не заботиться. Какие-то определённые силы рассудка, несомненно, требуется затрачивать на обдумывание самых насущных вопросов. Но это обдумывание не должно касаться человеческого сердца, т. е. не должно перерастать в заботу о будущем. «Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы» (Мф. 6, 34). Опять-таки аналогом тому служит наша круглосуточная физиологическая работа при отсутствии соответствующей заботы.

А теперь представим себе, если вдруг у человека происходит сбой в ритме какого-либо физиологического отправления, например, дыхания или моргания. Положим, находится врач, который располагает исчерпывающими аналитическими сведениями об оптимальной частоте вдохов или морганий в различных состояниях организма: при сидении, при ходьбе, во время работы и т. д. Затем этот врач вручает своему несчастному пациенту секундомер и заставляет его делать определённое количество указанных движений лёгких или век в минуту в зависимости от положения и функции его тела. Спрашивается, может ли при этом больной вылечиться от своего недуга? Думается, страдалец таким методом лечения не только не вылечится, но и вполне может оказаться в психиатрической больнице. Единственным средством лечения, которое реально способно восстановить нормальный ритм указанных физиологических функций больного, может быть только способ переключения его внимания на какие-либо другие предметы. В данном случае автоматика самого организма способна будет выправить сбои.

Таким образом, мы подходим к ответу на второй поставленный вопрос – вопрос о правомерности спекулятивной хозяйственной парадигмы и разработки на базе её экономической концепции Церкви. Если мы имеем в виду исключительно аналитический аспект парадигмы, то, можно сказать, что научное исследование хозяйственных вопросов в истории Церкви представляет собой определенную ценность. Любая аналитическая модель, полагаемая в основу таковой парадигмы, будет подобна биологическому или медицинскому исследованию физиологических функций нашего тела, выявляющего их оптимальный режим. Здесь, конечно же, допустимы различные исследовательские подходы, которые оказываются более или менее полезными для науки. Но при этом, если речь идёт именно о парадигме, т. е. неком образце, идеале, плане и руководстве к действию, то кроме анализа подразумевает также и синтез. Однако любая такая синтезированная нашим разумом парадигма непременно становится альтернативой парадигме богооткровенной. Парадигмы вступают друг с другом во взаимоисключающее отношение. Ведь если мы принимаем призыв Спасителя, к отрыву нашей заботы от хозяйственных проблем и устремлению её к Царству Божиему, то, естественно, что мы не станем самостоятельно достигать тех или иных форм в нашей инфраструктуре и экономике. Мы будем принимать всё прилагаемое. Если же мы будем устремлять свои сознательные усилия и, следовательно, свою интенцию к земным проблемам, то невольно оторвём её от вещей взыскуемых. Тем самым мы лишим Бога возможности в автоматическом режиме подавать нам всё необходимое в той степени, в которой оно необходимо. Здесь, как и в технике, две взаимоисключающие позиции: либо ручное, либо автоматическое регулирование.

В итоге получается, что если мы хотим на деле следовать заповедям Иисуса Христа, заповедям именно Нового Завета, то вынуждены отказаться от всех попыток искусственного построения экономических систем. Возвращаясь в своё первозданное человеческое достоинство, мы должны научиться не мешать Богу обеспечивать нас хлебом насущным через надлежащие инстанции. Мы призваны научиться доверять Богу, отказываясь от всевозможных собственных хозяйственных парадигм. В противном случае человек как бы выражает недоверие Богочеловеку, обещавшему прилагать всё необходимое для нашей внешней жизнедеятельности.

Трудно представить, чтобы апостолы пришли к необходимости обобществления имущества в христианских общинах в результате долгого размышления. Такая форма отношения к материальным вещам явилась органическим следствием всего образа их жизни, а главное, всецелой устремлённости к Богу первых христиан. Несомненно, что это есть наиболее совершенный способ хозяйствования в Церкви. Однако менее совершенному духовному состоянию христиан и меньшей их вере соответствует и менее совершенная форма отношения к материальным ценностям. Попытка искусственным образом внедрить более совершенный тип хозяйственных отношений в среду людей не соответствующих ему по своему духовному уровню может привести к тяжёлым последствиям. Нельзя забирать у детей все игрушки, на основании их бесполезности, если дети ещё не вышли из определённого возраста. Подобно тому и директивное насаждение в наше время в Церкви раннехристианского уклада жизни, в том числе и хозяйственного, даст в итоге какой-нибудь коммунизм № 2 с православным отливом. По словам митроп. Сурожского Антония, легко бывает собезъянничать одухотворённые формы, но трудно бывает их воспроизвести. В том же случае, когда человек или община в результате интенсивности своей духовной жизни, возрастая в вере и устремлённости к Богу, становится готовым к более совершенным хозяйственным отношениям, переход к ним происходит сам собой: органично и безболезненно.

Мы видим также, что апостол Павел в своих посланиях немало внимания уделяет социальным вопросам, например вопросам брака и взаимопомощи. Однако он нигде не декларирует никакой хозяйственной программы для членов христианских общин. Уже этот факт однозначно указывает на то, что проблемы, затрагиваемые социальной концепцией Церкви, относятся к вещам взыскуемым, а хозяйственно-экономические – к вещам прилагаемым. Данный момент, в свою очередь, приводит нас к выводу о том, что не только не целесообразно, но и недопустимо определять человеческим рассуждением сколь угодно благочестивую хозяйственную парадигму и строить на её основании экономическую доктрину Церкви. Таковая парадигма и таковая концепция уже дана нам Самим Богом, и нам остаётся только следовать её призыву как можно меньше заботиться о вещах прилагаемых и как можно больше стремиться к вещам взыскуемым. Это есть единственный способ благотворного как духовного, так и хозяйственного развития Церкви на земле.